Воды спят - Страница 35

– Ты добросовестно выполняешь свою работу, Дораби.

– Спасибо, господин Сантараксита. Я стараюсь.

– Бесспорно. – У него на языке, казалось, вертелось что-то еще. – Я принял решение позволить тебе пользоваться любыми книгами за исключением закрытого фонда. – В закрытом фонде хранились книги, имеющиеся в небольшом количестве экземпляров. Пользоваться ими разрешалось только особо доверенным ученым. До сих пор мне удалось установить названия лишь немногих книг, которые там находились. – Если у меня не будет для тебя других поручений.

Прекрасно. Фактически, я всегда какую-то часть дня провожу без дела, ожидая, когда мне скажут, что делать.

– Спасибо, господин Сантараксита.

– Мне хотелось бы обсудить с тобой прочитанное.

– Да, господин Сантараксита.

– Мы стоим на неизведанном пути, Дораби. Впереди нас ждет волнующее и пугающее путешествие.

Как человек предубежденный, он действительно имел в виду то, что сказал. Тот факт, что я умею читать, полностью перевернул его представления о мире, и теперь он пытался как-то сориентироваться в этой новой для себя вселенной.

Я взяла веник. В моей вселенной волнующие и пугающие события были нормальным явлением. И меня буквально трясло от мысли, что я вынуждена торчать здесь вместо того, чтобы держать их под контролем.

18

Маленький дервиш в коричневой шерстяной хламиде казался полностью погруженным в самого себя. Он что-то шептал, не замечая происходящего вокруг. Скорее всего, пересказывал сам себе священные тексты Ведны, как их понимали члены его секты. Хотя Серые устали и были раздражены, они не стали к нему цепляться. Их учили уважать всех святых людей, а не только тех, кто находился под защитой религии шадаритов. Любой, кого коснулась рука мудрости, в конце концов найдет свой путь к свету.

Терпимость к тем, кто ищет просветления, характерна для всех таглиосцев. Большинство из них в этой жизни о душе заботятся мало. В то же время гунни считали поиски просветления одной из четырех ключевых стадий идеально прожитой жизни. Если человеку удалось вырастить и хорошо обеспечить своих детей, ему следовало отложить в сторону все сугубо материальное, все свои амбиции и удовольствия. Уйти в лес и жить там как отшельник. Или странствовать в поисках просветления, живя подаянием. Или каким-то другим способом потратить остаток своих дней на поиски истины и очищение души. В истории Таглиоса и княжеств, расположенных дальше к югу, было много славных имен князей или просто богатых людей, которые избрали для себя именно такой путь.

Но человеческая природа остается человеческой природой…

Серые не позволили дервишу продолжить свои поиски в Чор Багане. Сержант остановил его. Его товарищи окружили святого человека. Сержант сказал:

– Отец, не ходи туда, нельзя. Эта улица закрыта для движения по приказу министра Лозана.

Даже мертвый, Лозан должен был принять на себя вину за политику Душелова.

Дервиш, по-видимому, не замечал Серых, пока буквально не натолкнулся на них.

– А?

Серые помоложе засмеялись. Людям всегда приятно, когда представления, основанные на предубеждении, подтверждаются на практике.

Сержант повторил то, что уже говорил раньше.

– Тебе придется свернуть направо или налево, – добавил он. – Мы разыскиваем злобных тварей, которые прячутся впереди. – Он явно был неглуп.

Дервиш взглянул направо, взглянул налево. Вздрогнул и изрек слегка дребезжащим голосом:

– Все зло – результат метафизической ошибки.

И двинулся по улице направо. Это была очень странная улица – почти пустая. В Таглиосе такое нечасто увидишь.

Спустя мгновение сержант-шадарит пронзительно вскрикнул от удивления, боли и начал хлопать себя по боку.

– Что случилось? – спросил другой Серый.

– Что-то ужалило меня… – Он закричал снова, и это означало, что ему было действительно очень больно, поскольку шадар гордятся своей способностью выносить боль без единого вскрика или даже содрогания.

Двое людей сержанта попытались задрать ему рубашку, а третий сильно ухватил его за руку, не давая ему дергаться. Сержант снова пронзительно закричал.

Его бок начал дымиться.

Серые в страхе отступили. Сержант упал и забился в конвульсиях. Дым продолжал подниматься вверх. И принимал форму, которую никому из Серых не хотелось видеть.

– Ниасси!

Демон Ниасси начал нашептывать секреты, которые никто из шадар не хотел слышать.

Усмехаясь себе самому, Гоблин проскользнул в Чор Баган. Он исчез задолго до того, как кому-то пришло в голову задуматься, нет ли связи между неприятностью с сержантом и дервишем-веднаитом.

Со всех сторон к месту происшествия сбегались Серые. Офицеры, рявкая и ругаясь, загнали их обратно на посты, прежде чем обитатели Чор Багана сообразили, что у них появилась возможность скрыться. Очевидно, это был отвлекающий маневр с целью дать тем, за кем они охотились, шанс сбежать.

Начала собираться толпа. Среди людей шнырял мальчишка нюень бао, который, улучив момент, срезал у кого-то кошелек и проскочил мимо Серых. Один из них вспомнил, что уже видел его тем вечером, когда их побили камнями. Дисциплина начала падать.

Офицеры Серых выбивались из сил. И, в общем, справились с задачей. Всего несколько человек покинули Чор Баган и полдюжины проскользнули внутрь. Среди них – тощий маленький старик, целиком обмотанный в желтую ткань, как одевались все прокаженные.

Одноглазому эта идея не нравилась. На кой черт им возиться с желтой тканью? Ерунду какую-то Гоблин придумал.

Шесть участников налета приблизились к дому спереди и с тыла, разделившись на две группы по трое. Одноглазый был среди тех, кто впереди. Люди разбегались во все стороны, увидев желтое. Все шарахаются от прокаженных.