Воды спят - Страница 23

Много времени не понадобилось, чтобы понять – угодившие в плен Тени были из тех, которых Душелов время от времени по ночам отпускала на свободу, чтобы они малость подкормились. В городе только о них и говорили. Даже новости о нападении на Дворец и о самосожжении Бходи отошли на второй план. Этой ночью убийства произошли совсем неподалеку от нашего дома и, как обычно, носили совершенно случайный характер. Труп человека, жизнь которого поглотила Тень, выглядел как покоробленная оболочка того, кем он был прежде.

Я незаметно протиснулась в толпу, сгрудившуюся вокруг дома, где жила пострадавшая от Теней семья. Это нетрудно, если ты невысокая, гибкая и умеешь работать локтями. Как раз в этот момент выносили тела. Я надеялась, что они будут открыты, чтобы все могли полюбоваться на результат «работы» Теней, но мои ожидания не оправдались. А жаль. Люди должны видеть, что творит Душелов. Пусть у нее будет как можно больше врагов. Тела были плотно укутаны, но по толпе тут же прошелестел говорок.

Большинство погибших относились к разряду бедолаг, не имеющих ни кола, ни двора. Между ними, кроме этого, не было ничего общего. Отпуская Тени на свободу, Душелов хотела прежде всего продемонстрировать, что может, хочет и будет убивать.

Эти первые смерти, впрочем, большого страха не вызвали. Люди думали, что на том все и закончится. Мало кто из них знал погибших лично, что тоже объясняло прохладную реакцию. В толпе преобладали любопытство и интерес.

По возвращении домой, решила я, нужно будет обсудить с Гоблином такой вариант: нельзя ли сделать так, чтобы можно было выпускать плененные Тени по ночам и дальше, предоставляя им возможность убивать? Обнаружив, что они продолжают «резвиться», Душелов будет считать, что с ними все в порядке и не станет разыскивать тех, в чьи ловушки они угодили. А между тем Тени существенно пополнят ряды ее врагов.

Поначалу мне показалось, что Серые вовсе исчезли с улиц. Во всяком случае, они гораздо меньше обычного бросались в глаза. Но когда я шла по краю Чор Багана, то поняла, в чем дело. Все они, в основном, стянулись сюда. Наверно, решили, что если кто-то из Черного Отряда (бандиты, как именовала нас Протектор) и уцелел, то, скорее всего, скрывается среди местных воров и мошенников. Забавно.

Сари и я всегда настаивали, что нам следует как можно меньше иметь дел с криминальными элементами. Несмотря на протесты Одноглазого и вопреки случайным промахам До Трана. Что такое эти криминальные элементы? Люди весьма сомнительной нравственности, не имеющие ни малейшего представления о дисциплине. Им ничего не стоит пойти на убийство ради лишнего кувшина вина. Я от всей души надеялась, что у них с Серыми найдется чем позабавить друг друга. И что эти «игры» обернутся кровью и для тех, и для других. Нам от этого будет только польза.

Любая прогулка по городу обнажает жестокую суть Таглиоса. Нигде в мире нет столько нищих. Если бы кто-то сумел собрать всех нищих Таглиоса и дать им в руки оружие, он имел бы в своем распоряжении армию гораздо больше той, которую собрал Капитан во времена войны с Хозяевами Теней. Если вы хоть чуточку похожи на иностранца или просто состоятельного человека, они нахлынут на вас со всех сторон, как волны. И все бьют на жалость. Не так далеко от склада До Трана живет мальчик, у которого нет ни рук, ни ног. На месте последних у него прикреплены деревянные колоды. Он ползает вокруг, зажав в губах чашу. Каждый калека старше пятнадцати утверждает, что он – герой войны. Но самое страшное – дети. Часто их калечат умышленно, жестоко деформируя конечности. Продают людям, которые рассматривают несчастных калек как свою собственность, потому что «кормят» их – раз в несколько дней дают горстку поджаренных зерен.

Последняя премудрость этого города состоит в том, что люди, которые эксплуатируют нищих, рискуют сами оказаться на их месте. Если не будут очень, очень внимательно следить, что происходит у них за спиной.

Я как раз проходила мимо одного из несчастных. Из конечностей он худо-бедно мог пользоваться одной рукой, подтаскивая себя с ее помощью. Остальные были ужасно искривлены и ни на что не годились. Кости изломаны, лицо и обнаженное тело покрыты шрамами от ожогов. Я остановилась и бросила ему мелкую монету.

Он прошептал что-то и попытался отползти. Он все еще мог видеть одним глазом.

Всюду, куда ни бросишь взгляд, кипела жизнь в неповторимой, сугубо таглиосской манере. Все средства передвижения были увешаны людьми, кроме разве что рикши какого-нибудь богатого человека, к примеру банкира, который мог позволить себе иметь вооруженных скороходов-охранников, разгонявших прохожих бамбуковыми палками. Лавочники часто сидели прямо на своих крошечных прилавках – просто потому, что другого места не было. Рабочие, прокладывая себе путь локтями, спешили во всех направлениях с тяжеленными грузами, яростно поливая бранью тех, кто оказывался на пути. Люди спорили, дико размахивая руками, не обращая внимания на то, что рядом кто-то испражнялся, если ему приспичило. Купались в сточных канавах, с равнодушием взирая на то, что по соседству другие мочились в ту же самую воду.

Таглиос – тотальное, безжалостное изнасилование всех чувств человека, но больше всего страдает обоняние. Я терпеть не могу сезон дождей, но без него Таглиос как среда обитания стал бы непригоден даже для крыс. Без дождей эндемические холера и оспа косили бы людей гораздо сильнее, чем сейчас, – хотя дожди приносят с собой вспышки малярии и желтой лихорадки. Болезни – самые разные – явление обычное и воспринимаются стоически.