Воды спят - Страница 17

Я считаю, что это полезно – морочить врагу голову. Похоже, в данном случае это сработало.

– Все равно все в целом не имеет смысла. Что за безумная идея? – Она не рассчитывала на ответ и не стала дожидаться его. – Удалось опознать хоть какие-то сожженные тела?

– Только три, Протектор. Большинство останков выглядят так, что опознание фактически невозможно.

– Чандра, каковы материальные повреждения? – спросила Радиша. – Ты уже получил донесение специалистов?

– Да, Радиша. Ничего хорошего они не говорят. В стене, по-видимому, произошли некоторые внутренние повреждения. Полную оценку мы получим несколько позже. Можно с уверенностью сказать лишь то, что на протяжении некоторого времени стена будет не слишком надежно защищать Дворец. Предлагаем на твое рассмотрение следующее. Обнести область восстановительных работ деревянной стеной-куртиной. И обдумать, не стоит ли ввести туда дополнительное воинское подразделение.

– Солдат? – спросила Протектор. – Зачем нам здесь еще солдаты?

В ее голосе, долгое время остававшемся нейтральным, зазвучали подозрительные нотки. Братья Черного Отряда все как один в разное время и разных ситуациях страдали паранойей, но, когда вообще не имеешь друзей, это тяжкое заболевание практически неизбежно. И не в самой легкой форме.

– Потому что Дворец слишком велик, чтобы защитить его с теми людьми, которые имеются в нашем распоряжении сейчас. Даже если вооружить всех служащих. Врагу вовсе не обязательно для проникновения внутрь использовать только входы. Можно, скажем, перелезть через стену на участке, за которым не ведется наблюдение.

– Во Дворце заплутает любой, у кого нет подробной карты, – вставила Радиша. – Я знала лишь одного человека, передвигавшегося тут совершенно свободно. Копченого, который много лет назад был нашим придворным колдуном. Для этого нужно иметь особое чутье.

Генерал-инспектор заметил:

– Если нападение было организовано кем-то из случайно уцелевших членов Черного Отряда – а огненные шары позволяют усмотреть тут некоторую связь, несмотря на то, что Отряд в целом был уничтожен Протектором, – тогда, возможно, у них есть карты коридоров Дворца, изготовленные в те времена, когда люди Освободителя были расквартированы здесь.

– Карту Дворца составить невозможно, – настаивала Радиша. – Мне точно известно. Я пыталась.

А вот за это, княгиня, нужно благодарить Гоблина и Одноглазого. Много лет назад капитан добился, чтобы наши колдуны оплели отдельные участки Дворца паутиной своих заклинаний. Имелись кое-какие вещи, которые, так он считал, Радиша ни в коем случае не должна обнаружить. Среди них были и древние тома Анналов, в которых, как предполагается, объясняется тайна возникновения Отряда. До них пока никто так и не добрался. Только Минх Сабредил знала, где искать эти книги. При малейшей возможности она проникала туда, вырывала несколько страниц и потихоньку выносила для меня. Потом я брала их с собой в библиотеку и, когда никто не видел, переводила понемногу, надеясь когда-нибудь наткнуться на ту единственную фразу, которая поможет нам освободить Плененных.

Сава чистила латунь и серебро. Минх Сабредил скребла пол и мебель. Члены Тайного Совета и их помощники приходили и уходили. Паника понемногу утихала, поскольку никаких новых нападений не происходило. Жаль, что нас слишком мало, чтобы беспокоить их снова и снова через каждые несколько часов.

Душелов все время сохраняла нехарактерное для нее спокойствие. Только капитан, Гоблин и Одноглазый знали Отряд лучше, чем она, хотя, в отличие от них, она знала его не изнутри. Она понимала – чуяла, – что все не так просто. Нет, отнюдь нет.

Я от всей души надеялась, что она так и не разгадает загадку сегодняшнего нападения, хотя и опасалась, что ей уже многое ясно, потому что она продолжала интересоваться сожженными телами и Лозаном Лебедем. Однако ей ни разу не пришло в голову высказать предположение, что речь идет о похищении. Наверно, это и успокаивало меня.

Закончив с последним подсвечником, я просто осталась сидеть на своем месте, молча, стараясь не глядеть по сторонам. Было легче не думать об опасности, находившейся совсем рядом, когда руки неустанно работали. Я принялась молча молиться – как меня учили, когда я была еще маленькой. Женщине, объясняли мне тогда, это занятие никогда не повредит. Да и Сари не раз повторяла, что молитва помогает не выходить из образа.

Помогло и на этот раз.

Потом вернулся Джауль Барунданди. Под взглядами своих Сиятельств он вел себя с нами как лучший в мире начальник. Сказал Сабредил, что пора уходить. Сабредил энергично встряхнула Саву. Слезая со стола, я жалобно захныкала.

– Что с ней? – спросил Барунданди.

– Она голодна. Мы не ели весь день.

Обычно нас кормили – объедками, конечно. Тоже вид приработка. Сабредил и Сава обычно часть своей доли забирали домой. Все женщины-работницы так делали.

Протектор наклонилась вперед, пристально и настойчиво вглядываясь в наши лица. Чем, хотелось бы знать, были вызваны ее подозрения? Может, ее паранойя была настолько застарелой, что включалась совершенно интуитивно? Или она действительно могла читать мысли, хотя бы отчасти?

– В таком случае, пошли на кухню, – сказал Барунданди. – Сегодня у поваров осталось много лишнего.

Мы потащились за ним. Каждый шаг ощущался как огромный прыжок от зимы к весне, от тьмы к свету. Отойдя на некоторое расстояние от зала заседаний, Барунданди сильно удивил нас. Пробежав рукой по волосам и тяжело отдуваясь, он сказал Сабредил: